Сибирская Аврора, №2 : Публикация
|
Чёртов баран
Рассказ |
|
|
|
А. И. Деев |
|
|
Дмитрий по большому блату достал трёх ягнят мериносов: две ярочки и одного барашка на племя. Ухаживал он за ними, как за малыми детьми. Овцы быстро растут, не то, что люди. К зиме баран вырос большой и красивый, мощные рога закручены, овцы – помельче, и против барана выглядели плюгавенько. |
|
| |
Настала зима. Запорошила всё белым пуховым одеялом. Сарай, в котором зимовали и овцы, и корова, и куры и прочая живность, Дмитрий стал прикрывать жердью, чтобы шальной бродяга-ветер не раскрыл случайно. Не один раз баран вышибал дверь, Дмитрию приходилось ремонтировать её, и, в конце концов, он навесил новую дверь, а барану закрыл "вид спереди” фанеркой, которую привязал за рога. Баран, ничего не видя впереди, оставил дверь в покое. |
|
| |
На лето весь мелкий рогатый скот – овец и коз – выгоняют в общую кошару, которая находится в полутора километрах от села, и только осенью хозяева разбирают своих животных. Который год Геннадий с сыном нанимались пасти мелкий скот. |
|
| |
Дмитрий так с фанеркой и отправил барана в отару. Вскоре баран каким-то образом оторвал фанерку от одного рога и ходил с фанеркой, болтающейся на одном роге, а затем и вовсе без фанерки. Чабан и не обратил на это внимания: подумаешь, Дмитрий закрыл барану глаза, а фанерка потерялась! |
|
| |
Уже поздно вечером Дмитрий услышал стук в дверь.
– Заходи! Не заперто! – громко произнёс он.
Нерешительно вошёл Геннадий. Вошёл и, перетаптываясь с ноги на ногу, остановился у порога.
– Проходи, коли пришёл. Присаживайся, – гостеприимно пригласил Дмитрий.
Геннадий прошёл и остановился около стола.
– Присаживайся, – повторил Дмитрий, пододвигая табурет. – Баешь, присаживайся! – начал вызывающе чабан. – Я не могу присесть. И всё из-за твово аспида барана! |
|
| |
Дмитрий, видя, что разговор принимает неприятный оборот, и зная, что Геннадий никогда не откажется от чарки, а, выпив, становится сговорчивее и рассказать может всё подробно и складно, не то, что на трезвую голову, вынул бутылку водки и два стакана. У Геннадия заблестели глаза. Он, конечно, не откажется от выпивки, но для того, чтобы не уронить своего достоинства, немного покуражится. |
|
| |
– Да я не за этим пришёл, – указал он пальцем на налитые уже стаканы. – Я пришёл поговорить о твоём баране. Забери ты этого дьявола из отары, а то или он меня жизни лишит, либо я его!
– Давай выпьем, а уже потом о деле. Кто ж о деле говорит, не промочив горла? – нарочно удивлённо произнёс Дмитрий. – Ты сядь. В ногах правды нет.
– Да не могу я сесть! – вспылил Геннадий. – Ну, давай тогда стоя пей, – предложил Дмитрий. – А выпьешь – расскажешь, что у тебя там произошло. |
|
| |
Геннадий с минуту крепился, боролся с собой: и выпить охота, и уронить своё достоинство не хочется. Но, наконец, решил, что уже можно выпить, а то, чего доброго, Дмитрий уберёт вожделенную бутылку. Дмитрий выжидающе посматривает на Геннадия. Торопить не надо. Геннадий закусил, многозначительно посмотрел на вновь налитый до половины стакан и, предварительно взяв его в руку, решил, что можно начать рассказывать, что его привело сюда в столь неурочный час. |
|
| |
– Так вот, Митрий, забирай свово барана. Он мне своими рогами уж сколь разов изгородку ломает. У меня и жердей нету кошару чинить. Разбежится – и по жердям, жерди трешшат, ломаются. Не успеваю прибивать их! Ведь любую жердину перебивает. Силища у окаянного в рогах огромадная! А седня чо умудрил! Послухай, послухай! Токо починил я изгородку, нагнулся, а этот чёрт рогатый как будто подстерегал, ждал, значится, момента этого, как даст мне своими рожищами по заду, я отлетел метра на два, ежели не больше. Чую, вроде хрястнуло чтой-то. Ишшо об столб головой треснулся. Ну, думаю, лопнула моя головушка, не соберу черепушки. Хочу встать, весь в кизяке, а не могу, боль адская, будто кто раскалённую сковороду мне к сидячему месту приставил! Подыматься начал, но заметил краем глаза, что твой дьявол на меня летит, роги-то опустил, ежели тюкнет ишшо разок, не подняться мне никогда. Яшшик для моих костей тода заказывай сразу. Откатился я. Успел! А ён, этот аспид проклятый, рядом со мной промчался, мне аж страшно стало, хотя я ничо не боюсь; и в токо что отремонтированный забор своими рогами как даст. Искры, поверишь ли, полетели! Вся моя работа насмарку! Чо ремонтировал изагородку, чо не ремонтировал! Кое-как поднялся я на ноги, а ён стоит, гад, усмехается! |
|
| |
– Кто усмехается? – недоумевает Дмитрий.
– Да баран твой! Кому ишшо усмехаться! – с возмущением произнёс Геннадий.
– Бараны не умеют усмехаться! – заявил Дмитрий. – Я сам видел зловещую ухмылку на морде твово барана, – безаппеляционно заявил Геннадий. – А теперь я сидеть не то, что на лошади, на подушке пуховой не могу. Так что забирай свово изверга, я его дале пасти не собираюсь! |
|
| |
«Сам пасти не будешь, на работе весь день. Коровий пастух не возьмётся, ни в жизнь не возьмётся, и в ограде держать не будешь. Уламывать надо!» – подумал Дмитрий. – Геннадий! Пасти осталось недолго, так что попаси до конца, а я за него платить буду, как за две головы. Ну, и, – многозначительно подмигнул Дмитрий, – не обижу! – и показал на бутылку. – Совет тебе дам: не наклоняйся. Не любит он этого! Так что ты поосторожней с ним. Зад, главное, не подставляй! И лоб, конечно, а то и мозги вышибет! Он ведь думает, что ты драться с ним хочешь! Баран, он и есть баран. Какое у него соображенье? Меня он тоже толканул. Зимой дело было. Так я недели две сесть не мог, – вылетело у него. А слово – не воробей, не поймаешь. |
|
| |
Геннадий насторожился. Как минимум две недели не сможешь сидеть?! Не-ет! Такая перспектива ему не нравится! Надо отказаться пасти барана, наотрез отказаться, а нет – так заломить цену, а куда он денется, заплатит! Дмитрий понял, что коснулся опасной темы, и перевёл разговор. |
|
| |
– Ты посмотри, какой он красивый. Порода! На племя брал! Ни у кого таких овец нет. Зарезать, конечно, можно, но жалко. А шерсть какая! Хороша! Руно! Одним словом: золотое руно! За таким руном, наверное, Геракл в Колхиду ездил, – многозначительно изрёк Дмитрий. – Для шерсти и брал. Рукавички там вязать, носки, ковры класть…
– Ты, Митрий, мне зубы не заговаривай! – Начал Геннадий. – Знаю я твоё руно, задом своим чую! Гришь, недели две болеть будет?
– Не! Оговорился я! Поболит маленько, и перестанет, – решил замять свою оплошность Дмитрий.
– Маленько! – с обидой произнёс чабан. – Мне на коне ездить! А как я в седло сяду?
– Погоди, погоди! – перебил Дмитрий. – Ягнята будут, дам одного! Договорились?
Геннадий сосредоточенно о чём-то задумался. – Ну, хорошо! Хошь, жердей дам для ремонта кошары, плюс к ягнёнку! |
|
| |
Лицо Геннадия посветлело, он для видимости помялся, подумал, затем махнул рукой – согласился!
Дмитрий налил полный стакан водки, пододвинул Геннадию. Тот с удовольствием выпил.
– Ну, вот и ладненько. Вот и договорились, – удовлетворённо произнёс Дмитрий. Прошло две недели с гаком. Чабан почти каждый вечер заходил к Дмитрию, просил жерди, а заодно и подлечиться. Скрипя сердце, Дмитрий удовлетворял потребности чабана – обещал, а слово держать надо! |
|
| |
К концу третьей недели Геннадий постучал в дверь. Дмитрий пригласил чабана присесть.
– Митрий. Я пришёл не пить и не жердей просить. Ну их совсем, – махнул он рукой. – Ты вот чо, продай мне свово барана.
У Дмитрия глаза полезли на лоб от удивления.
– Опять что-нибудь наделал? – в сердцах выдавил Дмитрий.
– Не. Ты не подумай чо плохого. Отличный у тебя баран. Продай его мне. Сколь хошь проси – продай! Не нужон мне обешшанный ягнёнок и платы за пастьбу барана не надо. Продай!
К такому обороту Дмитрий не был готов.
– Что случилось-то? – изумился он.
– Геройский у тебя баран! – ещё больше удивил Геннадий.
– Вот те на! То забирай барана, то продай за любую цену! Как это понимать? – А так и понимай! |
|
| |
Зорит. Молочная морока тумана, как завесой, закрыла всё вокруг, так, что ни зги не видно. Месяц, застыв на заходе, не выбрался к утру из густых лохмотьев облаков, прятался в густой туман, и его еле видное мутное пятно бросало неверный свет на землю. |
|
| |
– Приехал я седня к кошаре, а в тумане ничо почти не видно, хоть глаза выдирай. Подъезжаю к кошаре, а конь храпит, уши напрянул, идти не хочет. Мой пёс, всегда спокойный, злобно зарычал, шерсть дыбом, пригнулся, как для прыжка! Что, баю, за чёрт, николи такого не было! Глянь – овцы в кучу сбились, а часть их из кошары вышла. Ну, думаю, достал меня, чёртов баран. Что ни утро, ремонтируй кошару, а теперь ишшо и овец в кучу согнал. Оказалось, волк откель-то в наши края забрёл, а в наших краях давно такой напасти не было. Потому и овец ночью не сторожит никто. А чо их сторожить ночью-то? Хычников нету, а люди у нас чужого не тронут. Две овцы зарезал, зараза. Ободняло малость. Туман спал. Лучше видно стало. И что же я вижу? |
|
| |
Геннадий многозначительно помолчал и продолжил.
– Наткнулся волк на твово барана, и получил по зубам! Николи бы не подумал, что баран с волком биться будет! А от, поди ж ты! В кошаре он толканул разбойника серого рогами, тот и полетел из кошары. Тода твой баран выбил жердину и давай волка месить рогами. Волк издох, а баран твой стоит подле него, да время от времени боднёт. Я хотел было сгоряча кнутом отходить твово барана – опять жердину выбил, да ишшо и овец разогнал! А увидел волка, убитого твоим бараном – слез с коня, хлеба горбушку посолил, дал барану, ён хлеб-то съел, а я его взял за шею и давай целовать. А ён стоит спокойно, гордо так стоит, принимает как должное. С понятием, значится, баран твой! Апосля отошёл от волка. Меня, стал быть, ждал! Он показал, как обнял барана. |
|
| |
– Продай мне свово барана! Чо хошь проси, но продай!
– А как твой зад? Не болит уже? – съехидничал Дмитрий.
– Не боись, заживёт! Мне ничо от тебя не надо, барана продай! – Нет! – отрезал Дмитрий. – Продавать не буду. |
|
| |
Раздосадованный чабан, прихрамывая и кособочась – боль ещё не прошла, вышел в темноту позднего вечера. |
|
|
Справка об авторе
Деев Альберт Иванович. Родился в 1947 г. в с. Оконешниково Омской области. В 1970 г. окончил ОмСХИ им. С.М. Кирова, работал в Алтайском крае, в Омском райсельхозуправлении. В настоящее время на пенсии. Сотрудники музея на основании архивных документов музея ОмГАУ рассматривают версию родства публикуемого автора с одним из известнейших деятелей ООИМОСХ и ЗСОИРГО и вторым (после Л.А. Сладкова) в истории заведующим Омским опытным полем (1912-1919 гг.), чиновником Главного управления государственных имуществ по Акмолинской и Семипалатинской областям Степного края Петром Андреевичем Деевым и его сыном, окончившим наш вуз еще до войны, Иваном Петровичем Деевым. После прихода в Омск в 1919 г. частей Красной армии семья П.А Деева переехала на жительство в Алтайский край и дальнейшая история её не известна. |
|
|
Другие рассказы А. Деева:
|
|
|
Крыжовник |
|
|
