Воспоминания Л. И. Шаниной о целине Я попала на целину не в самом её начале, когда степи только распахивались, а когда уже было получено несколько урожаев. По прошествии  нескольких лет хозяйства столкнулись с серьёзной проблемой: собранному урожаю значительный урон наносила зерновая совка. Она полностью выедала зерно, оставляя лишь пустую оболочку. Тогда понадобилась помощь молодых специалистов-агрономов. Шёл 1958 год. Мы учились на агрономическом факультете ОмСХИ им. С.М. Кирова, ещё не закончили третий курс. В марте к нам приехал секретарь Кокчетавского обкома партии. Собрали комсомольское собрание, и секретарь обратился к нам с призывом помочь бороться с зерновой совкой. Для того, чтобы поехать на целину, необходимо было досрочно сдать сессию, потому что нас в Казахстане ждали уже в апреле. На курсе агрономов было 150 человек, и поехать по комсомольской путёвке на целину захотели все. И все 150 человек досрочно сдали экзамены. В середине апреля на поезде мы прибыли в город Кокчетав. Нас поселили в гостинице и устроили нам проверку практических знаний. Мы прошли её успешно. После этого нас распределили по хозяйствам. Целинные хозяйства были огромные, они строились в степи с нуля специально для освоения целинных земель. Улицы в таких совхозах были ровные, чёткие, дома стандартные. Я попала в Кировскую машинно-тракторную станцию Чкаловского района Кокчетавской области. Хозяйство состояло из четырёх колхозов с общей площадью пахотных земель 100000 гектаров. В одном колхозе жили, в основном, казахи, другой колхоз был немецкий, третий – украинский и четвёртый – польский. К слову замечу, что на целине встречались люди многих национальностей. И все жили дружно.

Во всех вверенных мне хозяйствах нужно было провести обследование полей на заражённость зерновой совкой. Для этих целей мне выделили подводу, где возницей был дед-казах. У меня были инструменты: метровка, лопатка и решето для просеивания земли. Все поля были чётко разграничены по 400 гектаров. Пробы брались по диагонали поля и тщательно просматривались на число гусениц в почве. Все данные наносились на карту. На полях, где заражённость совкой превышала допустимый предел, намечались химические опрыскивания (опыливания). На такое обследование у меня ушло больше месяца. После этого я принимала участие в химической обработке полей. Химические работы проводились или наземным способом (трактор с опрыскивателем), или при помощи авиации. Такие работы проводились, когда не было ветра, как правило, в вечернее и ночное время суток. Поэтому часто случалось, что я работала по ночам.

Специфика моей работы была такова, что я не знала, где буду ночевать. Поселилась-то я на Кировской МТС в 2-3 километрах от районного центра Чкалово, но оттуда ежедневно выезжала на поля. А поскольку с транспортом были проблемы, мне не всегда удавалось вернуться домой. Нередко я оставалась ночевать в полевом стане. Впрочем, полевых станов, как таковых, не было, стояли небольшие вагончики (будки). В этих вагончиках ночевали механизаторы, человек пять, одна из смен. Они спали в основном помещении вагончика, а я размещалась в «предбаннике», отгороженном от основной части. Никогда механизаторы ничего лишнего себе не позволяли – ни шуточек в мой адрес, ни приставаний, даже матом при мне не ругались. Наоборот, рядом с ними я чувствовала себя в безопасности, ощущала их особое покровительство.

Когда мы только собирались ехать на целину, нас перед поездкой пугали: дескать, там одни бандиты и жулики. А у нас на курсе было больше половины девчонок. Мол, куда вы поедете, ничего хорошего вас там не ждёт. Но это оказалось неправдой. Мне на целине встретилось много хороших и интересных людей. Это были приветливые, отзывчивые люди. Например, парень по имени Толя бесплатно отвёз меня домой на двухколёсном мотоцикле, когда я гостила у подруги Вали Парамоновой в соседнем совхозе «Ленинградский». А расстояние было немаленькое – 170 км. Парень отмотал 340 километров туда-обратно за здорово живёшь, и всё ради какой-то моей прихоти повидаться с подругой! Мне никогда не было страшно на целине, все семь месяцев, сколько я там находилась. Даже, когда я работала по ночам. Я не задумывалась об опасности. Как-то ночью возле поля, где я трудилась, остановилась грузовая машина, и водитель, мужчина лет пятидесяти, спросил, что я здесь делаю. «Ты бы подумала своей головой: ночью девушке одной в поле!» – выговаривал мне мужчина. Я развела руками: такая у меня работа, ничего не поделаешь. Он подвёз меня домой.

Правда, «бандит» мне однажды встретился. В этот день я задержалась на поле допоздна, помогала настраивать опрыскиватель. Как раз у одного из трактористов закончилась смена. Я попросила его подождать, и мы пошли домой вместе. До посёлка было около трёх километров, уже порядком стемнело. По пути мы разговорились. Мой попутчик был татарин, родом из Казани. Я спросила, как он оказался на целине. Он рассказал, что в Татарстане попал в плохую компанию. Сначала они просто хулиганили, а потом стали грабить прохожих. Парень понял, что скатывается по наклонной и рано или поздно окажется в тюрьме. Ему стало страшно за свою судьбу, он решил порвать с прошлым и завербовался на целину. Тут стало страшно мне. Можете себе представить? Ночь, голая степь, ни души, а я иду с незнакомым человеком, который только что мне признался, что грабил людей. Это, наверное, единственный раз, когда мне было не по себе. Я начала разрабатывать в голове план действий на случай чего. В руках у меня был небольшой чемоданчик, в котором хранились мыльные принадлежности и смена белья, поскольку я не знала, где буду ночевать. Я решила, что буду отбиваться этим чемоданчиком. По моему напряжённому молчанию мой попутчик понял, что напугал меня, и засмеялся: «Не бойся, я же переборол себя! Всё в прошлом». И мы благополучно добрались домой.

Хозяева, у которых я жила, тоже были хорошие люди. Это была семья поляков: муж с женой, дочка-школьница и бабушка. Хозяйка Виля работала санитаркой в фельдшерско-акушерском пункте. Мы жили в саманном домике, состоящем из двух комнат. В одной комнате ютились хозяева, а на кухне стояла кровать, и там спала я. За постой и обед я платила 30 рублей в месяц. Мне удалось сделать для этих замечательных людей доброе дело. Так случилось, что их дочь Галя осталась на осень по математике. А я математику очень люблю и неплохо в ней разбираюсь. Я позанималась с девочкой лето, и осенью она сдала предмет на «5».

Больше всего на целине мне запомнилась уборочная страда. Перед уборкой мы занимались апробацией посевов. Насколько хватало глаз, кругом колосилась пшеница. Это было восхитительное зрелище. Комбайны работали всю ночь, освещая фарами поле. Множество токов располагалось прямо на полях, всюду высились горы зерна. Я никогда не видела такого обилия зерна. Ведь прошло совсем немного времени с тех пор, как отменили продуктовые карточки. А тут целые горы. А какой вкусный хлеб пекли в украинском колхозе! Огромные круглые буханки, диаметром в обхват. За свою работу мы получали приличную зарплату – 100 рублей в месяц, и при этом сохранялась стипендия. Мы приехали с целины богатыми людьми. На заработанные деньги я купила себе кроличью шубу и шапку.

Целина оставила о себе много хороших впечатлений. Мы тогда испытывали небывалый душевный подъём, мы жили с чувством, что мы нужны Родине, и то, что мы делали, было хорошее и нужное дело. Мы были энтузиастами, патриотами, нас не пугали трудности и отсутствие элементарных бытовых условий. Это была настоящая романтика!

Записано со слов Лилии Ивановны 17.01.2014.