Форма входа

Поиск

Календарь

«  Март 2024  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

Наш опрос

Лучшие авторы Огней Сибаки
Всего ответов: 65

Статистика





Пятница, 29.03.2024, 14:00
Мы рады Вам, Гость | RSS
  История Сибаки
Главная | Регистрация | Вход
Огни Сибаки, № 7 : Аэронавтика


 

КРЫЖОВНИК

 

 

 
Рассказ
Альберт Деев
 
 
Я ехал на дачу. Рядом со мной сидел мужчина примерно моих лет. Дачники – народ общительный, особенно если разговор заходит о дачных делах. В автобусе мы разговорились, и оказалось, что он, так же как и я, любит крыжовник. Я сказал ему, что выписал крыжовник сорта Циклоп и хочу на основе этого сорта провести селекцию с целью увеличения размера ягод без снижения их качества. «Но, – сказал я, – технические возможности у меня ограничены, хотя знания кое-какие есть». Он как-то грустно улыбнулся и пригласил меня на свою дачу. Я, конечно, с удовольствием согласился.
 
Мы пришли на его дачу. Скромный домик ничем особенным не выделялся среди множества дачных домиков, если не считать, что по дорожке от калитки к домику надо было идти через тоннель из винограда, который вился по шпалерам, протянутым вдоль всей дорожки от калитки до двери дачного домика.
 
Я был удивлён, увидев, как много на такой небольшой даче кустов крыжовника. Ни один куст не был похож на другой. Мой знакомый говорил мне это, но я сразу решил: «Привирает мужик. Дачники, как охотники и рыбаки, любят малость приукрасить, прихвастнуть».
 
Мой знакомый – назовём его Юрием, так как он просил не раскрывать его имени, – рассказал такую историю.

– После окончания ОмСХИ я работал некоторое время в совхозе, затем по независящим от меня причинам уехал оттуда и живу в городе. Моя любимая культура – крыжовник. На работе у меня есть всё оборудование для селекционной работы.

«Мне бы так устроиться!» – подумал я.
 
– Я пропускал часть семян через сильное магнитное поле, через магнитную воду, через радиоактивное поле – одним словом, я на работе попутно выполняю и львиную долю селекционной работы своего опытного дачного участка. Своей любимой культуре, которую ещё Иван Владимирович Мичурин называл «виноградом севера», я отдавал всё своё свободное время. Самые крупные гибридные семена из центральной части плода крыжовника, полученные путём опыления, между прочим, Циклопа, и смесью пыльцы других сортов я пропускал через все «круги ада»: одну часть семян – через мощное магнитное поле, другую – через намагниченную воду, ещё часть – через радиоактивное поле. Часть семян подверг всем этим «испытаниям», чтобы расшатать генетический код и тем самым вызвать мутации. Но ты, наверное, знаком, хотя бы в теории, со всем этим?
 
– Да, поспешил я показать свою эрудицию в вопросах генетики растений. – Я знаком с методами изменения наследственности, но только, к сожалению, в теории. У меня нет лаборатории, где я мог бы проводить  все эти виды работ. Кое-что я, конечно, смастерил, но это довольно кустарно.

– Значит, нам легче будет говорить, – произнёс Юрий. – А то приходится иному разжёвывать прописные истины.

Он кивнул на свой участок:

– Как видишь, больше половины дачи я занял под свои опыты.

– Вижу, – сказал я. – Но как ты управляешься с крыжовником?
 
– Мне помогает всё это делать один мой хороший товарищ. У него дачи нет, и он согласился помогать мне. Мне столько ягод ни к чему, поэтому я отдаю ему часть урожая. Володя так же, как и я, влюблён в крыжовник. Я работаю с крыжовником восемнадцать лет. Фенологические фазы каждого гибридного куста записываю в сравнении с опытными кустами. Кстати, вот моя тетрадка. – Он показал мне объёмную тетрадь с записями.
Я полистал тетрадь, в которой аккуратнейшим образом были записаны все фазы роста и развития каждого куста крыжовника в динамике. «Молодец! – с уважением подумал я. – Всё сделано правильно, по науке». Юрий налил чай, настоянный на травах, и продолжил свой рассказ.
 
– С крыжовником связаны драматические события. Я никому не рассказывал, а тебе расскажу, чтобы предупредить, что с этой культурой нужно обращаться очень осторожно.

Он предложил мне продегустировать штук двадцать ягод крыжовника и дать им всем соответствующую оценку. Я попробовал, и они мне очень понравились.

– Я долго бился, – продолжил Юрий, – над выведением крыжовника с нужными мне качествами. У моих гибридов хорошие, крупные плоды, с очень хорошими вкусовыми качествами. Но мне нужно было что-то уникальное, сверхгигантские ягоды с отличным вкусом. И вот, наконец, взошёл один кустик с особо крупными листьями. Да вот, посмотри сам. – И он показал мне ещё одну тетрадь.
 
Я с недоверием посмотрел на цифры: площадь листа была просто фантастическая.

– Не веришь? – усмехнулся Юрий. – Посмотри на гербарий листа этого крыжовника.

Засушенный лист был размером с лист подсолнечника.

– Впечатляет, – произнёс я.

– Размеры куста тоже впечатляют– три метра высотой и шипы восьмисантиметровые. Вот фото этого куста, а это Володя рядом с кустом.

Я увидел, что трёхметровая линейка в руках Володи едва доставала до верхних веток куста.
 
– В ширину куст тоже был огромный, – сообщил Юрий.

– Почему «был»? – спросил я. – А где сейчас этот замечательный куст?

– Подожди, не торопи. Всему своё время. Как я уже говорил, шипы были очень крупные, но меня это не смущало, так как их было немного на ветке и их легко можно было обойти. Крупные, но редкие шипы обойти намного легче, чем мелкие, но частые.

Я на собственном опыте знал, сколько неприятностей доставляют шипы, особенно во время сбора ягод, поэтому я легко согласился с ним. Как не остерегайся, а шип нет-нет, да и вцепится, и довольно чувствительно, а большие шипы, если растут не очень густо, колются редко.
 
– Первый урожай, – продолжил Юрий, – а он был небольшим по количеству ягод, превзошёл все наши ожидания. Представляешь ягоды величиной с куриное яйцо средних размеров?! Володя скрупулезно измерил каждую ягоду, взвесил, записал в тетрадку, и мы вместе продегустировали их. Изумительный вкус этих ягод доставил нам огромное удовольствие. Мы нарвали одну секцию трёхсекционного ведра и с гордостью везли эти гигантские ягоды в автобусе, специально не закрывая ведро – пусть другие дачники посмотрят на наш урожай. Люди с изумлением смотрели на ягоду, спрашивали, что за сорт, где можно достать саженцы, но мы с Володей только отшучивались. Больше ягод с этого куста в тот год не было. Но на следующий год урожай был невиданно богат. Мы радовались, как дети, гордились тем, что наконец-то получили замечательный гибрид. Но мы благоразумно его не афишировали, хотя уже и придумали ему название. Мы понимали, что нужно не раз проверить этот сорт и размножить его, – к чему мы и приступили, – и лишь после этого наш крыжовник обретал полные права называться сортом. Весной третьего года плодоношения я увидел, как пчела, севшая на лист нашего гибрида, не смогла взлететь. Лист довольно быстро начал сворачиваться, и вот бедное насекомое, севшее на лист уже после цветения этого куста, оказалось в цепких объятиях листа. Часа через два лист начал разворачиваться, лёгкая хитиновая оболочка насекомого от дуновения ветерка слетела с листка. Я уже замечал, что на этом кусте нет насекомых, кроме тех, которые кружили вокруг цветов или сидели и пили сладкий нектар, опыляя цветы.
 
– Неужели этот куст как венерина мухоловка перешёл на питание насекомыми? – спросил я.
– Да, мы видели это и записали в журнале наблюдений. Но почему-то не придали этому значения. А зря. Вместо того, чтобы встревожиться, обрадовались: мы видели не только самый крупноплодный сорт крыжовника, но и неподверженный атакам вредителей. Когда ягода поспела, мы решили, что в среду, самое позднее, в четверг начнём сбор самых крупных в мире ягод крыжовника. Ровная, правильной формы ягода безо всякого намёка на «волосатость» смотрелась очень аппетитно и источала еле уловимый приятный аромат.
 
Но нам не пришлось собрать ягоду в намеченный срок: другие, незапланированные дела пришлось выполнять. В субботу и воскресенье мы тоже не смогли собрать урожай и решили, что соберём ягоду во вторник, потому что в понедельник автобус не ходит. А во вторник приедем после работы и соберём, ягода очень крупная, собирать будет легко. В воскресенье вечером я почувствовал какое-то беспокойство. Я не мог найти себе места, что-то толкало меня на дачу. Я позвонил Володе. Он, к моему удивлению, тоже поделился со мной своими дурными предчувствиями. Я подумал: «Неужели кто-то «помогает» нам собирать наш крыжовник?» Такое ведь часто бывает на дачах. Я успокаивал себя тем, что ни у меня, ни у Володи нет транспорта – пёхом ведь не пойдёшь, далеко, да и на работу в понедельник.
 
Во вторник, не заходя домой, я сразу поехал на дачу. Сердце моё сжималось, чувствуя неладное. Битком набитый автобус двигался еле-еле. Это меня раздражало, потому что быстрее хотелось попасть на дачу. А когда мы приехали, бабушки да дедушки, божьи одуванчики, загородили выход, и, пока они выбирались из автобуса, я успел наговорить им грубостей, чего раньше со мной не бывало. Наконец, я добрался до своей дачи. Сердце бешено колотилось в груди. Но все мои самые ужасные подозрения поблекли перед тем, что я увидел: в ветвях крыжовника находился человек, лицо которого исказила гримаса ужаса и боли. Огромные шипы впились в тело и поддерживали его в полувисячем положении. Сколько времени он так провисел? Кто он?
 
Я побежал звонить в милицию. Прошло немало времени, пока милицейский расчёт и машина скорой помощи приехали на дачу. Я боялся даже приблизиться к этому бедолаге. Его сфотографировали со всех сторон, с трудом отцепили от шипов и принялись допрашивать меня. Никогда прежде я не давал свидетельских показаний. Как потом выяснилось, какой-то бомж, а их сейчас развелось очень много, решил полакомиться ягодами. Куст быстро обвил его ветвями и вонзил в него сотни своих шипов. Долго ли мучился любитель покушать сладкого на халяву – так и осталось тайной. Мне, конечно, пришлось дать подписку о невыезде. Меня ещё несколько раз вызывали в милицию, где снова и снова задавали сотни вопросов. Съездили на дачу, подивились на громадный куст, осмотрели каждый квадратный сантиметр, а потом, за отсутствием состава преступления, оставили меня в покое. Милицейское резюме по этому вопросу было такое: бомж-сластёна ночью залез в сад, начал лакомиться ягодой, случайно поранился острым, как кинжал, шипом, а, может быть, и не одним, испугался, начал в панике рваться из куста и запутался в нём.
 
Меня осенила страшная мысль, что куст сам затянул его в свои хищные объятья, но я боялся высказать её даже Владимиру – ещё сочтёт, что я помешался. Через несколько дней Володя пошёл собирать урожай с этого куста. Благополучно собрав всю ягоду с периферии, он стал собирать внутри куста. Неожиданно куст словно ожил: его ветви вытянулись в сторону Володи, весь куст наклонился к нему. И вот Володя оказался в его цепких объятьях. Огромные листья крыжовника плотно прилегли к телу, шипы всё глубже и глубже погружались в тело жертвы. Не успел я опомниться, как тело моего друга и верного помощника было сплошь опутано ветками. Володя дико вскрикнул. Я кинулся к кусту, не разбирая дороги. В руках у меня был секатор. Подлетев к кусту, я начал с остервенением резать неподатливые ветки и вдруг почувствовал, как и в мою спину вонзается шип. Часть ветвей переориентировалось в мою сторону. Теперь я резал ветки не только от Володи, но и от себя. Боль была, я скажу, нешуточная. Я чувствовал, как моя кровь через шипы медленно переливается в крыжовник. Я продолжал резать и резать оплетающие нас со всех сторон ветви. Мне казалось, что мы с Володей сражались с крыжовником целую вечность. Но вот, наконец, последняя ветвь была убрана с тела Володи, последний лист оторван, вытащен последний шип. Там, где листья прикасались к телу, остались ожоги, как от кислоты. Хорошо, что на даче всегда есть облепиховое масло. Я быстро смазал все ожоги. Там, где листья касались рубашки, ожогов почти не было. Иначе, боюсь, Володи уже не было бы в живых.
 
– Неужели такие сильные ожоги оставили листья?
– Да, очень серьёзные. Володя, бледный, как полотно, присел на землю и с ужасом смотрел на куст. Мне тоже досталось, но не так сильно. Я увёл его в дом, предложил  выпить. Он выпил, не закусывая, и долго сидел в трансе. Я взял канистру с бензином, спички и подошёл к израненному кусту, который продолжал протягивать оставшиеся шиповатые ветки ко мне. Я плеснул бензин на куст, он, словно животное, быстро зашевелил своими колючими ветвями, ища меня. Зажжённая спичка, описав короткую дугу, упала на куст. Он, извиваясь, вспыхнул. Если бы куст мог кричать, он криком показывал бы, как ему больно. Но крыжовник сгорал молча, лишь корчась и извиваясь. Я стоял и смотрел, как погибает труд многих лет.
 
Юрий замолчал. О чём он задумался? Быть может, о годах, потраченных на селекцию крыжовника, о том, что пришлось собственными руками уничтожить такой, на первый взгляд, перспективный сорт этого чудесного растения.
 
– Володя, когда шок прошёл, рассказал, что шипы, проколов кожу, начали сосать кровь, выделяя при этом какие-то токсины. Больно было только вначале, когда шипы прокалывали кожу, а затем, видимо, под действием токсинов, никакой боли не чувствовалось, а, скорее, была какая-то вялость, когда ничего не хочется делать, равнодушие ко всему, апатия. «Но ты начал вырываться!» – сказал я Володе. «Наверное, жажда жизни оказалась сильней», – ответил он.
 
– А где Володя сейчас? – спросил я. – Наверное, не подходит к крыжовнику?

Юрий усмехнулся и показал на дальний куст крыжовника, возле которого что-то делал его помощник. А я его до сих пор не замечал.

– Я бы близко не подошёл к крыжовнику после такого, – заявил я.

– Теперь понимаете, почему я не рекомендую заниматься селекцией крыжовника? – спросил Юрий.

ОООО "Гражданский клуб" © 2024